Новость о том, что белорусы не смогут получать паспорта в посольствах, вызвала резонанс в России.
НВ-онлайн посмотрела, как на нее отреагировали некоторые известные российские эксперты и аналитики.
«Подписанный недавно главой Беларуси указ, согласно которому посольства и консульства страны больше не будут выдавать гражданам паспорта и для их замены потребуется вернуться в страну, а также прочие меры борьбы с «беглыми» проецируются на отношение к российским релокантам, но политика в отношении них пока гораздо более мягкая, — пишет доктор философских наук Дмитрий Михайличенко. — После каскада отчетов летом этого года политиков разного уровня о том, что большинство релокантов, уехавших из страны в 2022 г., уже вернулись в Россию, – власти предпочитают не муссировать эту тему публично. По сути, в общественном сознании релоканты воспринимаются как уходящая или даже отсутствующая фигура. Уехавшие на короткий срок – возвращаются, а уехавшие «на совсем» уже эмигранты де-факто.
Релоканты как социальный феномен в настоящее время – это спутник других сопутствующих явлений и социальных потрясений или масштабных изменений (начала СВО, частичная мобилизация). С учетом запроса социума на стабильность понятно, что власти не хотят муссировать эту тему сейчас.
Отказ от актуализации фигуры релокантов в общественном сознании, которую чаще всего инициируют через депутатов Госдумы и прочих представителей власти осуществляется, как правило, через жесткие предложения, похожие на белорусские. Однако сейчас их нет, и их появления пока не стоит ждать.
Похоже, власти решили оставить в покое или, в спящем состоянии, релокантов и не муссировать эту тему в период перед проведением президентской кампании и в период подготовки к ней, которая уже начата. Про релокантов предпочтут, скорее, забыть, тем более, что в свете недавних законодательных изменений и ослабление курса рубля отъезд за границу может себе позволить очень небольшой процент граждан.
Необходимости в принуждении их к лояльности по образцу белорусских практик сейчас нет. Соответственно, релоканты становятся как бы (ключевое слово) отсутствующей фигурой в общественном сознании. Это знаменует собой статус-кво, устойчивость которого, впрочем, в среднесрочной перспективе маловероятна.
В свою очередь, российские диссиденты активно пытаются примерить на себя роль российских С.Тихановских и претендовать на обьединение всех недовольных россиян за рубежом с соответствующим статусом и финансированием.
Учитывая осмотрительность самих российских релокантов и возможные санкции внутри страны платформы для такого позиционирования в Европе, по сути, нет. Понятно, желание диссидентов освоить средства и получить представительский статус, однако Россия – это не Беларусь и негативные влияния от таких заигрываний с российскими диссидентами могут быть для европейских государств очень сильными.
К тому же, процесс оформления зарубежной России как отдельного уровня социальности идет достаточно медленно, а большинство диаспор стараются быть аполитичными и за границей, по крайней мере на уровне высказываний и позиционирования».
«На днях случилось событие, которое, по моему мнению, может иметь ко многим россиянам непосредственное отношение, — высказывает свое мнение Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества. — Я имею в виду вступивший сегодня в силу указ президента Беларуси о новом порядке выдачи заграничных паспортов и идентификационных карт жителям этой союзной нам республики.
Если учесть, насколько тщательно – от восстановления советской символики и подавления оппозиции до изменения Конституции и увековечивания власти президента – Москва копировала в последние четверть века шаги Минска, это означает, что россиянам «следует приготовиться».
Нельзя не признать шаг А.Лукашенко гениальным. Статья 10 Конституции Беларуси () и статья 6 Конституции России совпадают практически дословно, указывая на невозможность лишения человека гражданства наших стран в принудительном порядке.
Конечно, есть масса зацепок – и их действие мы видели, – дающих возможность пересмотреть решение о принятии в гражданство, если оно не получено при рождении. Однако изобретённый метод намного более совершенен. Он не освобождает человека от вытекающих из его подданства обязанностей (недействительность паспорта не означает выхода из гражданства), но лишает его массы прав – от возможности совершать любые имущественные сделки до участия в выборах. Наконец, оказавшиеся за рубежом белорусы фактически теряют законное право пребывания там – на просроченные паспорта визы и виды на жительство не выдаются.
Мои белорусские друзья ещё год назад рассказывали мне, что с требованием получать и продлевать паспорта в стране уже столкнулись те, кого в Минске считают «неблагонадёжными» – так что произошедшее указывает лишь на то, что к данной категории отныне причислены все, кто покинул страну. В России власти постоянно колеблются между тем, считать ли уехавших предателями или делать все необходимое для их возвращения.
На мой взгляд, не только действия белорусских коллег, но и сама логика развития внутриполитической ситуации в России говорят о том, что отношения между властью и эмиграцией обречены становиться более конфликтными. Как известно, в декабре 1921 г. ВЦИК и СНК РСФСР издали декрет, по которому почти все находившиеся за рубежом бывшие подданные Российской империи были лишены гражданства – что вызвало появление т.н. «Нансеновских паспортов». Наследники ВЧК, однако, действуют даже более изощренно, чем их учителя: отсутствие действующих документов будет объясняться личным выбором «пострадавших», которым, видите ли, недосуг доехать до Минска (или Москвы) – и потому не стоит надеяться, что западные страны воспримут возникающую проблему как руководство к согласованным действиям.
Некоторые коллеги поспешили заявить, что не видят повода для беспокойства. Возможно, они как-то решили данную проблему – но не менее 2 млн. россиян, живущих сейчас за рубежом по «двуглавым» документам, вполне могут в будущем с ней столкнуться…»
