На 86-м году жизни не стало легендарного форварда минского «Динамо» Михаила Мустыгина.
Вот интервью, которое Михаил Михайлович дал несколько лет назад “Народной Воле”.
— Я, как и Эдуард Малофеев, родом из Коломны, — рассказывал Михаил МУСТЫГИН. — Когда мальчишкой был, с мячом постоянно возился, полюбил футбол уже тогда. Все свободное время за этим проводил. А зимой на коньках гонял, в догонялки-колдунчики играли. Отец паровозы делал, мама в детском саду работала, а я решил серьезно футболом заняться. И в 16 лет попал в юношескую команду Коломны. Через год перешел во взрослую команду «Авангард», когда призвали в армию, уехал играть за ЦСКА. Впрочем, играть — это слишком громко сказано. В основном штаны на скамейки запасных протирал. Тренер выпускал на поле на пару минут, а что можно показать за такое время? Дело в том, что я же тогда был еще молодой, а ЦСКА собирал два-три равноценных состава, лучших футболистов-призывников со всего Союза. Но время я провел не зря. Именно там мне дал футбольные азы Всеволод Михайлович Бобров, который работал тренером в ЦСКА. Это на самом деле Мастер! После службы меня оставляли в ЦСКА, но я не хотел сидеть в запасе. Из всех вариантов выбрал Минск, куда и приехал в 1961 году.
— Тогда была команда «Беларусь»?
— Да, боролась за право остаться в высшей лиге. Но затем пришли Малофеев, Адамов, другие, и уже в 1963-м мы взяли бронзу. Это был огромный успех! В 1962-м я стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР, в 1965-м играли в финале Кубка страны со «Спартаком»… Хороший был коллектив, дружный. С нами прекрасно себя чувствовал и главный тренер — Сан Саныч Севидов.
— Эдуарда Зарембо называли «королем подката». А у Михаила Мустыгина был свой фирменный стиль?
— У Эдика на самом деле здорово получалось в шпагате мяч выбивать, он рассказывал, что акробатикой занимался. Насколько я знаю, больше этим приемом никто не пользовался. Но и у меня были свои фирменные штучки. Во-первых, когда к воротам выходил, не бил лишь бы куда. Еще Бобров учил: «Миша, никогда не спеши у ворот. Все проанализируй — и только затем принимай решение». Так что голова в футболе тоже имеет не последнее значение. Еще любил наклонить корпус влево, а внешней стороной стопы отбросить мяч вправо и уйти от соперника. Все происходило на автомате. Обводка у меня хорошая была, на мяч даже не смотрел.
— Вратари, наверное, не любили вас?
— Тандема «Малофеев-Мустыгин» все московские команды боялись, не говоря уже о других. Как-то в Куйбышеве играли. На улице жара, выходим на поле — лужи! Оказывается, они специально газон из шланга поливали, чтобы нам, техничным, тяжелее играть было. Кстати, сделали мы тогда этих чудаков и на мокром поле.
— А правда, что однажды вы вышли на поле со сломанной ногой?
— Было дело. Ох, и любил я против московского «Динамо» играть! Там у них защитник был такой — Жора Рябов. Здоровый, высокий, неповоротливый… 2:0 у москвичей выигрываем, до конца матча остается минут пять, я начинаю издеваться финтами над Рябовым. А тот терпел-терпел, а затем с размаху как прыгнет мне бутсами на ногу! Боль адская, голеностоп опух — с кулак! Перелом. А следующую игру проводим с «Ростовом». Сан Саныч говорит: «Миша, ты выйди на поле и просто постой у чужих ворот. Уже двоих защитников на себя оттянешь, ребятам будет легче». Забинтовали ногу, укол сделали, вышел играть. Еще и гол забил. Вот так тогда играли… Мне Лев Яшин, когда я ему забивал, говорил: «Молодец, Миша! Учи наших футболистов, как надо играть».
— Михаил Михайлович, а какой у вас был самый запоминающийся матч?
— В 1963-м мы боролись с тбилисским «Динамо» за третье место. Тоже хорошая команда была. Месхи, Калоев… 3:0 мы тогда у них выиграли. Два мяча я забил, и один — Эдик Малофеев. Очень памятная игра! Кстати, когда мы приезжали в Грузию, там настолько гостеприимно принимали, что не передать словами. После игры заходишь в ресторан гостиницы, а со всех сторон шампанское приносят.
— Футболисты могли расслабиться?
— Честно скажу, никто особо не увлекался. Если и позволяли, то шампанское. Даже воду лишнюю не пили, не то что спиртное. У нас только Володя Сахаров был любителем «причаститься». Ему как-то даже Петр Миронович Машеров сказал: «Володя, ты выпивай-то поменьше».
— А в карты играли?
— О, это дело мы любили! И самые азартные картежники были — Эдуард Зарембо, Вениамин Арзамасцев, Эдуард Малофеев и Михаил Мустыгин. В «трынку» резались, есть такая игра. Зарембо при выигрыше делил деньги с Арзамасцевым, я — с Малофеевым. Однажды вечером «сделали» их, а уже утром — стук в дверь: «Давай по-быстрому сыграем». Одним словом, пока на зарядку собрались, мы вчерашний выигрыш до копейки и продули. Но какие там суммы! По десятке сбрасывались…
— Вы говорили, что Машеров в команду приезжал…
— Все время нашу базу посещал! Машеров очень толковый руководитель был. Красавец-мужчина, спокойный, человечный. Очень жаль мне было, когда он погиб. Думаю, люди всегда его будут вспоминать добрым словом. Кстати, в то время футболистов руководство не обижало. Всем игрокам основного состава квартиры, машины давали. Я, когда приехал в Минск, сначала обитал на «шарикоподшипниках», но затем дали квартиру возле Ботанического сада. Недалеко жили Зарембо, Денисенко, Малофеев, Адамов… Все сам обустраивал, но раньше ведь все дешево было. Не то что сейчас. А в команде получали триста рублей в месяц, плюс премиальные — 80 рублей за победу.
— Вы вспомнили Леонарда Адамова, который в 1977-м выбросился из окна, застав свою жену с другим мужчиной…
— Трагедия Адамова — это для меня была полная неожиданность! Он же серьезный мужик был. Не выпивал, никаких пагубных привычек… И такая нелепая смерть. Ну изменила тебе жена — уйди от нее и найди другую. Но Адамов все в душе держал, скрытный был. Никому и ничего не рассказывал. И никто не знал, что там у него внутри кипело.
— А вы во сколько женились?
— В 22 или 23, точно не помню. Из Коломны первая жена, я ее затем в Минск привез. Но не хочу о том периоде вспоминать, по молодости делаешь столько ошибок. Мне бы на то время сегодняшний ум, я бы до 30 лет не женился. Куда спешить было?..
— Тогда вернемся к футболу. Вы несколько раз становились лучшим бомбардиром чемпионата СССР, но в сборной Союза не играли. Почему?
— Несколько товарищеских матчей за сборную я провел, но… У меня были проблемы с сердцем, кардиограмма показала. Тренер сборной Константин Иванович Бесков извинялся, что не может в команду взять, говорил, что врачи не разрешают. Я даже в Москву к профессору ездил несколько раз, тот порекомендовал заниматься по индивидуальному плану. И разрешил играть лишь за одну команду. А если бы в Москву не съездил? Проклинал бы затем все на свете. Одним словом, медики поставили крест на моих планах попасть в сборную. Но оставалось «Динамо», благодарные болельщики. Было ради чего жить и работать.
— Говорят, что стадион тогда постоянно собирал аншлаги.
— C вечера очередь занимали и до утра стояли, чтобы билет купить. На любой матч первенства Союза. Приятно играть было, болельщики плакаты писали: «Миша — молодец!», «Миша — гол!». Приходили и молодежь, и пожилые люди. Все болели за команду душой, футбол любили.
А сейчас что мы видим? Я вот смотрю на некоторых фанатов. Многие ж из них, как мне кажется, в футболе даже не разбираются, а приходят просто покричать и пошуметь за компанию. Ищут на стадионе самовыражение. Истинных болельщиков — единицы. Вот и имеем, что на некоторые игры чемпионата страны приходят по 300-500 человек.
Я даже представить не могу, что было бы, если бы наша команда в свое время вышла из раздевалки на поле и увидела, что на трибунах несколько сотен человек. Да у меня ноги отнялись бы! Какая здесь самоотдача, если не для кого играть?! У тебя же энергии прибавляется в несколько раз, когда видишь, что поддерживают. И мне сегодня жаль футболистов, которые играют при пустых трибунах.
— Михаил Михайлович, как сложилась ваша жизнь после ухода из большого спорта?
— Работал тренером, и среди моих воспитанников — Игорь Гуринович, Игорь Криушенко, Юрий Пунтус… Все звонят, иногда приезжают. Затем ушел на пенсию. Развелся я уже давно, жил холостяком, но как-то с друзьями приехали в эту деревню, мне и сосватали Марию Ивановну. Сказали: «Миша, оставайся с ней. Это такой душевный человек, будешь жить, как в сказке». Так и живем душа в душу.
— Нравится в деревне?
— О чем ты говоришь?! У меня в Минске осталась однокомнатная квартира, так ездим туда, только если что-то нужно постирать. Час там посижу и уже снова сюда тянет. Мне как-то знакомый говорит: «Не понимаю, как ты в деревне живешь. Там же скучно». Я ему: «Не скучнее, чем сидеть в городской клетке». А летом какая здесь красота!
— Хозяйство у вас есть?
— Кот и собака. На огороде овощи и фрукты выращиваем. Люблю за грибами ходить, на зиму много закаток сделали. Пенсию получаем, «Динамо» не забывает… Так что не жалуемся. Живи и жизнью наслаждайся. А жизнь свою, считаю, я прожил не зря.
Алесь Сивый.
Фото автора.
